Автор конспекта:
Автор(ы): — Левченко Юрий Анатольевич

Место работы, должность: — МОУ «Гимназия №1″ г. Балаково. Учитель русского языка и литературы.

Регион: — Саратовская край

Характеристика конспекта:
Уровни образования: — среднее (полное) общее торфообразование

Класс(ы): — 11 сорт

Предмет(ы): — Литература

Целевая аудитория: — Учащийся (студент)
Целевая аудитория: — Учитель (преподаватель)

Ресурс ради профильной школы: — Ресурс ради профильной школы

Тип ресурса: — поучительный материал

Краткое схема ресурса: — Данный запас представляет собой полный машинопись ради урока-лекции, препровождаемый ИКТ-презентацией. Содержание лекции может быть использовано ради уроков иного типа.

Ницшеанские мотивы на раннем творчестве М. Горького
— — Русская лубок XX века развивается на контексте мирового литературного процесса. На рубеже веков Россия вступила на интергляция войн и революций. Все это повлияло и на искусство.
В ради бесконфликтный XIX столетие писатели обращают заботливость на «маленького человека», на его экзистенция на обществе. Корень зла видится на социальной несправедливости. «Измените среду – изменится и человек», — столь было слава прогрессивных интеллигентов XIX в. Искренняя пассия к России и русскому народу порождала задумка изменить социальное сантехустройство России, улучшить бытье народа. Это отразилось на творчестве крупнейших писателей XIX века: А. Н. Островского, Д. Григоровича, Н. Чернышевского, А Герцена. Но уже Достоевский заметил, словно злоба на человеке коренится глубже, нежели предполагали. Люди творят злоба сознательно и последовательно, и с помощью только социальных преобразований злоба наземле искоренить нельзя.
Рубеж веков отмечен бурным развитием науки, необыкновенно физики и других естественных наук. Научные открытия ошеломили общество. Лозунг «Материя исчезла!» поразил и удручил многих. В конце XIX — начале XX вв. возникает стойкое неодобрение к науке и разуму, столь словно учение отвергает нонче то, словно утверждала вчера. Весь XVIIIи XIX вв. шло созревание позитивизма – направления на философии, утверждающего, словно безмятежность познается только с помощью специальных наук и отрицающего иные пути познания. Это отразилось, например, на образе тургеневского Базарова. На рубеже веков позитивизм терпит крах, столь словно привел к торжеству мещанства, так народище перестало верить на науку и разум.
Итак, вековые устои рухнули. Кругом социальные потрясения. Царя позволительно свергнуть, «Бог умер!», «Материя исчезла», всеобщее обмещанивание затопило культуру. Апокалипсис!
В нежели человечеству искать выход?
Выход мыслителям Серебряного века виделся на философии Артура Шопенгауэра и необыкновенно Фридриха Ницше.
Современный интергляция – это интергляция безволия, слабости и болезни. Сильные быстро народище остались на прошлом: Роланд, Зигфрид, Тарас Бульба, Хома Брут. Удел современности – мелкие мысли, ничтожные страсти, жалкие чувства. Причина – всеобщее обмещанивание и инволюция духовного начала. Все стремятся к сиюминутным плотским преходящим радостям и наслаждениям. Этим народище отравляет сердцевина и кровопролитие жизни.
Жизнь, по теории Ф. Ницше, должна быть чистой, сильной и жестокой, стремящейся к высшей цели, к Абсолюту. По мнению Ф. Ницше, Абсолютом является не Бог («Бог умер!»), и не человек. Человек не зенит (так было на Библии и у Дарвина), так промежуточное ячея на эволюции посередке обезьяной и сверхчеловеком (Übermensch).
Уровень развития сверхчеловека несносно изобразить графически. Если подуровень интеллекта обычного человека принять за «0», то уровень, например, А. С. Пушкина довольно равный «5». Уровень же сверхчеловека здесь довольно равняться 15000000 единицам.
Быть сверхчеловеком, без всякого сомнения часть непроходимо немногих. Поэтому махатма не понят и драматически одинок, столь словно стоит неумолчно превыше толпы. Сверхчеловека не должна волновать дегидрирование толпы: он с ней не соприкасается. Для него имеет семантика едва лишь своя волеизъявление и родной мозг.
Лишь он видит великую цель, победа которой цель жизни, и ради достижения ее он руководствуется только своим разумом и своей волей, отметая все предрассудки мелких людишек (любовь, сердобольность к ближнему, джайнизм – «Бог умер!»), отчего словно он находится по ту сторону добра и зла.
Шопенгауэр и Ницше имели огромное престиж на умы, были властителями дум. Они на многом предопределили созревание искусства XX в. Имели большое объем последователей на многих странах: Р. Киплинг, О. Уайльд, Г. Уэллс на Великобритании; Дж. Лондон на Америке; М. Метерлинк на Бельгии; Н. Гумилев, М. Кузмин, Вал. Брюсов, Дм. Мережковский, М. Горький на России.
Было крохотку причин таковский популярности А. Шопенгауэра и Ф. Ницше. Во-первых, они уловили и выразили сердцевина эпохи. Во-вторых, их произведения имели блистательный антимещанский пафос. В-третьих, они провозглашали свободу человеческой личности. И, наконец, А. Шопенгауэр и Ф. Ницше оказывали большое эстетическое реторсия (были талантливыми беллетристами и стилистами).
Философия Ф. Ницше, конечно, мрачна. В ней есть здравые идеи: африкантроп должен однообразно стремиться к Абсолюту, перерастать единолично себе и не идти на поводу у мещаниана. Во многом эта философия антигуманна: народище делятся на серую массу и избранных. В авангардизм ряда лет последующие поколения интеллигенции работали надо тем, чтоб преодолеть антигуманность теории Ф. Ницше. Его доктрина инда была взята за основу идеологии фашизма. Хотя единолично гельвеций за это не несет ответственность, словно Христос не несет поручительство за инквизицию. Извратить позволительно любую теорию.
Рассмотрим ницшеанские мотивы на творчестве М. Горького. Для анализа возьмем едва лишь произведения, изучающиеся на школе: рассказы «Песня о Соколе», «Песня о Буревестнике», «Старуха Изергиль» и драму « На дне».
На раннее, столь называемое романтическое, созидание М. Горького огромное престиж оказала философия Ф. Ницше. М. Горький бредил Ницше. Философ стал кумиром ради молодого писателя. Ою этом свидетельствуют дневниковые записи и воспоминания современников. Даже свои знаменитые усы М. Горький отрастил такие, словно у Ф. Ницше.
Романтический храбрец горьковских рассказов (он же ницшеанский Übermensch) оказывается включенным на средунеразвитых, злых, жестоких людей, на безмятежность тусклых красок, и столь же, словно ницшеанский герой, он призван разрушить сонное прозябание мира.
Во всех ранних горьковских рассказах противопоставлен махатма и обыватель:

— — Übermensch
Обыватель
— — Сокол
Уж
Буревестник
Птицы
Лойко Зобар, Радда
цыгане
Ларра, Данко
племя

— — М. Горький призывает изжить на себе пугливого мещанина, выйти визави буре, телосложение сверхчеловеком. Этот нижегородский воззвание синонимичен чеховскому стремлению «выдавить изо себе раба». Горький призывает к Абсолютной свободе.
Например, мы несвободны. Нас связывает страх. Перед родителями учеников, администрацией, тревога осуждения, мандраж завтрашнего голода. М. Горький призывает все это преодолеть – телосложение выше, телосложение свободным, подобно Буревестнику.
Однако, словно святорусский писатель, М. Горький рассуждает, словно достигнуть уровня сверхчеловека – еще не предел. Сверхчеловек должен послужить народу. Только здесь его экзистенция может быть оправдано. И на его произведениях появляются электроотрицательный и положительный сверхчеловек.
—

Эгоист
Альтруист
— — Ларра
Данко

— В «Старухе Изергиль» источником конфликта становится не соперничество «добра» и «зла», так конфликт двух позитивных ценностей – свободы и любви к людям.
Портрет Изергиль и ее заваруха даются на двойном обрамлении – историях Ларры и Данко. Сама Изергиль обнаруживает черты то одного, то другого.
—

В молодости
В старости
— — «Я словно безоблачный поток была»
«Время согнуло ее пополам, черные на время оно глаза были тусклы и слезились»
— — — «Кожа на ее руках и на шее вся изрезана морщинами»
— — — «похожа на тень»

— Эти обрамления задают этические нормы. М. Горький обнаруживает свою позицию предназначения человека
—

От Ларры
Свобода ото людей и ради себя, «тотальный эгоизм»
— — Сквозь Изергиль
Жизнь с людьми, так ради себя; срединное звено
— — К Данко
Жизнь с людьми и ради людей, «тотальный альтруизм»

— Как видим, М. Горький поступает словно несомненно святорусский писатель и одновременно нешуточно гуманизирует плащаница ницшеанского сверхчеловека.
Особенно подряд мысль ницшеанского сверхчеловека отражена на драме «На дне». Обратим заботливость на символичность заглавия. Дно – чхатра духовного подполья, чеховского невыдавленного раба, чхатра несвободы, причастности к племени людишек.
Именно так, фактически на пьесе членораздельно различаются два типа людей: Человек и людишки. У Луки спрашивают: «Что ты за человек?», так он отвечает: «Есть люди, так есть и человеки». Обратим внимание, словно все обитатели ночлежки имеют клички: Клещ, Барон, Пепел, Актер. Имя воспринимается, словно самоидентификация человека на мире, энергопотеря имени – энергопотеря себя, своей сущности.
Население ночлежки – безымянные рабы, людишки, издревле сформировано. У них дожидайся гостей. Весь безмятежность – ночлежка. Население навсегда одно. Пространство жизни ночлежников замкнуто. Попробуем символично проанализировать ремарку к третьему акту драмы. ««Пустырь» — засоренное разным хламом и заросшее бурьяном дворовое место. В глубине его – большой кирпичный брандмауер. Он закрывает небо. Около него – кустище бузины. Направо – темная бревенчатая бом какой-либо надворной постройки – сарая разве конюшни. А налево – серая, покрытая остатками штукатурки бом того дома, на котором помещается ночлежка Костылевых. Она стоит наискось, , столь словно ее обратный раствор следовательно приближенно на середину пустыря. Между ею и красной стеной – куцый проход. В серой стене два окна: одно – на подуровень с землей, другое – аршина на два превыше и поближе к брандмауеру. У этой стены лежат розвальни горе полозьями и обрубок бревна, длиною аршина на четыре. Направо у стены – бездна старых досок, брусьев».
А по виду – безмятежность Сокола и Буревестника – завещание Свобода.
Заметим, словно хозяева жизни – такие же рабы. Они живут едва лишь метром разве двумя выше. Но безмятежность Свободы им также недоступен!
И единовременно – о чудо! Снаружи! В ночлежку – впервые! – попадает человек. Имя его – Лука.
На какие ассоциации наталкивает это имя?
Этимология имени Лука – ото лат. Lux – Свет. Такое имя носил одинехонек изо апостолов. Можно провести и литературную ассоциацию – поток ура на темном царстве.
И нежели же начинает заниматься с первых минут данный человек? Он будоражит все общество! Выходи наружу – такой его призыв. Пеплу он говорит: «Езжай на Сибирь», Наташе: «Выходи за Пепла», Актеру: «Есть электросветоводолечебница – лечись. Вернешься на сцену». Он утешает всех, жалеет людей, любит их. Ведь людям больно! Обещает Анне: «Попадешь на рай», успокаивает Настю: «Была у тебя любовь».
Есть и еще одно литературная ассоциация. Извне, со стороны на затхлое сформировавшееся оао врывается свежая тьма – человек, какой перебудоражил всех и скоропостижно исчез. Сходство с «Горем ото ума». Тогда Лука – Чацкий.
Конечно, ночлежники относятся к нему настороженно. Куда зовет? А единовременно обманет? А единовременно потеряем и то, словно есть? И неужто есть у нас силы идти? И тогда хорошо. Тепло и сыро! И рождается другая ассоциация: Лука – сатана обманщик!
Ведь Свободы нет, сил у человека нет. Конечно, не получится. Есть едва лишь неволя и дно!
Лука на сотни и миллионы раз чутко крепче всех ночлежников. Он на любую секунду может отселе уйти, так они прикованы к этим берегам навеки.
А на какой черт же он здесь? Видимо особо пришел со своей светлой миссией – будоражить сонное царство, спасать гибнущих людей. И еще одно ассоциация: Лука – Христос. Он на тысячи раз духовнее ночлежников. Ведь он способен полюбить и пожалеть человека, так они едва лишь непристойно глумятся сторонник надо другом, делают сторонник другу еще больнее. Он любит людей, поэтому и пришел сюда. Он учит их добру. «Если кто кому хорошего не сделал, то и плево поступил…» Лука один лишь утешает умирающую Анну.
Он осознает, кто он и кто они. В разговоре с Наташей позднее смерти Анны Лука произносит фразу: «Где им…куда нам – мертвых жалеть? Живых бы пожалели». Знаменательна ротация «им» на «нам». Из скромности он уравнивает себе и ночлежников, и не только изо скромности. Этим он показывает то, словно он таковский же, словно они. И у ночлежников есть шанец обрести Свободу.
Лука не насилует волю человека. Если ты сознательно выбрал бенталь и рабство, твой выбор довольно уважаться. Так на предмет Пепла о Боге Лука не отвечает: не навязывает свое мнение. В подобных вопросах африкантроп должен единолично решить, есть Бог разве нет. Ведь безмятежность – не более, нежели твое образ о нем (об этом – издание А. Шопенгауэра «Мир словно волеизъявление и представление»).
Не насилуя свободную волю человека, Лука одначе делает свое дело: подталкивает к выходу. Например, говорит Актеру: «Бросай пить! Выходи, после этого — лечебница». Но! Бросай пить сегодня. И Актер бросил. Но Лука делал ставку на волю и внутренние силы человека, так Актер словно раз на внешние факторы. Он изо больницы делает конак и панацею: «Превосходная лечебница… Мрамор…мраморный пол! Свет, чистота, пища… все – даром! И мраморный пол, да!» Но Лука ради лечебницу хорошо подобного фактически не говорил.
Лука:… Ты… лечись! От пьянства днесь лечат, слышь! Бесплатно, браток, лечат… такая уже электросветоводолечебница устроена ради пьяниц… чтобы, стало зря их лечить… Признали, видишь, словно пьяница – также человек… и инда – рады, как-нибудь он лечиться желает! Ну-ка, вот, валяй! Иди…
Актер (задумчиво): Куда? Где это?
Лука: А это… на одном городе… словно его? Название у него эдакое… Да я тебе город назову!.. Ты только вот то-то и оно чего: ты до скорой встречи готовься! Воздержись!.. бери себе на руки и – терпи… А после того – вылечишься… и начнешь жить снова… хорошо, брат, снова-то! Ну, решай… на два приема…
Лука предостерегает ночлежников ото подобного ложного шага (делать ставку на антикризисный фактор), понимая, словно людишкам это свойственно.
Он рассказывает историю о праведной земле. То есть Лука пропагандирует идею: дожидайся другой силы, нежели человечий дух. Никто не может сделать человека свободным.
Лука любит людей, выпивши им помочь, так за них, взамен них, им, обрести свободу он, конечно, не на силах. Это должен делать африкантроп сам. Он может им помочь вымыть полы, словно он и делает. Но к Свободе африкантроп должен стремиться сам.
Итак, Лука пришел к забитым, слабым людям, попытался разбудить их, сказал им о безграничных возможностях человека, так суть – о возможности обрести Свободу. Сделав свое дело, Лука ушел. Не ради того, словно испугался полиции. Он к тому моменту сделал свое дело.
Дальше люди должны были вставать на свои хилые ножки, учиться ходить и выбираться брысь изо ночлежки – к Свободе.
Но они, не веря на свои силы, сейчас же сдались и заново осели на этой дыре. И еще стали обвинять Луку, словно он их не вывел. Более того, они глумятся надо Актером, сделавшим первый поступь к Спасению, и доводят его пред самоубийства.
Циник и чернорубашечник Сатин не протягивает ближнему руку помощи. Вероятно, отчего словно единолично бессилен (не вышел). У Луки была тьма выйти, была тьма и пожалеть человека.
Об образе Луки после того было создано непочатый раствор критических работ. Зачастую Лука после этого рассматривается словно лгун. Даже единолично М. Горький на 30-е гг. писал о своем герое, словно о лукавом обманщике.
Но желательно бы вспомнить статья В. Гюго к собственной драме «Кромвель», где-нибудь сочинитель говорит, словно коль бедствие получилась колченогой и хромой, то впоследствии, позднее творческого акта, не времена ей приделывать деревянную ногу. Поэтому инда на мнении М. Горького о Луке, которое он высказал через число лет позднее написания пьесы потребно усомниться.
Итак, апория человека на драме «На дне» решается на совершенно ницшеанском ключе. Есть Человеки, и есть людишки. Делая ставку на собственноличный дух, африкантроп должен обрести свободу.
Тесно к проблеме «человека» на драме примыкает апория правды. М. Горького интересует, словно некая справедливость с другой точки зрения становится ложью.
В пьесе – трех идеолога:

Бубнов (правда факта)
«Вали правду всю словно есть»
Взгляд крепостная на рабов
— — — Но с этой точки зрения Настя – едва лишь проститутка и лгунья, так это мельчит и уродует плащаница героини.
— — — Лука (утешение)
«Пожалеть людей надо»
Взгляд Человека на рабов
— — — Сатин (уважение)
«Человек это важно гордо!»
Взгляд Человека на Человека

—

Итак, на раннем творчестве М. Горького заметны явные мотивы философии Ф. Ницше. Анализировать надо, на наш взгляд, словно раз с этой точки зрения, так не с социологической, словно на советском литературоведении.

Файлы: Ницшеанские мотивы на раннем творчестве М.Горького.pptx
Размер файла: 1253542 байт.